Продолжение, начало серии читайте в статьях: Гражданская война. Народная власть против народа / Революция 1917 года. Женский след / Как ярость большевиков дала жизнь Белому движению / Настоящая цена большевистского слова.
По многочисленным просьбам трудящихся…
Вряд ли такая формулировка знакома молодым поколениям, но именно так престарелые советские вожди обосновывали большинство своих решений. Оказывается, в нашей стоЯщей на распутье стране не забыли опыт предыдущих поколений потомственной власти. Люди следящие за околополитической жизнью, знают о периодических попытках вынести Ильича из мавзолея и вернуть памятник Феликсу на Лубянку.
Кроме вялого переругивания и отмахивания, это ни к чему до сих пор не приводило. Но! Поклонники применили творческий подход и пожалуйте — обращение писателей и блогеров, ратующих за возвращение памятника железному Феликсу, уже вынесено на рассмотрение москвичей. Кто же это такой и чем так ценен для писателей и блогеров демократического государства? (моя старая статья от 21 февраля 2021 года).
говорят, любил посидеть, лично подписывая приговоры
Большевик с горящими глазами
«ЧК не суд, ЧК — защита революции. ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч её при этом случайно упадёт на головы невинных» — Феликс Дзержинский. В своём дневнике, юношей он записал заветную мечту — найти шапку — невидимку, чтобы с её помощью убить побольше москалей… не напоминает нынешний укронацистский настрой?
Став революционером, он по свидетельствам некоторых его соратников по идейной борьбе, без всякой жалости убивал всех, кого подозревал в сотрудничестве с царской властью. Шесть его арестов закончились ничем из-за внезапной смерти свидетелей и угроз расправы служителям Фемиды. Но посидеть успел много, как и все радикалы того времени.
Интересна история о получении им клички «железный Феликс». После переезда в 1918-ом году правительства в Москву, Дзержинскому выделили на Лубянке кабинет на втором этаже, в котором находился огромный железный сейф. Однажды, результат методов работы его ведомства, чуть было не подвела итог граната, влетевшая в открытое окно.
Нескладный, худой и тщедушный руководитель проявил скрытые цирковые таланты, нырнув в сейф и умудрившись закрыть за собой дверцу. Кабинет, естественно разворотило, но хозяин его чудесным образом уцелел. После покушения Феликсу дали кабинет с окнами на охраняемый внутренний двор и ту самую кличку, по которой теперь его знает вся страна.
Дзержинский поучал, что для революционера честно только то, что ведёт к цели и не считал ВЧК контрразведкой или политической полицией. Он видел в ней особый орган, имеющий право самостоятельно уничтожать врагов. «Работники ЧК — это солдаты революции, — писал Феликс Эдмундович, — и они не могут пойти на работу розыска-шпионства: социалисты не подходят для такой работы. Боевому органу, подобному ЧК, нельзя передавать работу полиции. Право расстрела для ЧК чрезвычайно важно!»
В 1918-ом году на очередном совещании, Ленин передал Дзержинскому записку «Сколько у нас сейчас в тюрьмах контрреволюционеров?» «Около 1500» — ответил тот на той же записке, Ленин прочёл и поставив на ней крестик, вернул главе ВЧК. На следующее утро все 1500 человек были расстреляны. Чуть позже выяснилось, что Ленин не хотел расстрела — он всегда помечал крестиком, в знак того что принял к сведению… ну не поняли друг друга — бывает, а так люди то хорошие.
Председатель комиссии по организации прощания с Лениным
Ближайший сподвижник Феликса Лацис, наставляя чекистов в газете ЧК «Красный террор», разъяснял необходимость истребления буржуазии, как класса. Чекисту не следует заморачиваться поиском доказательств, ибо единственные вопросы решающие судьбу подозреваемого — какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Именно в этом суть красного террора — утверждал Лацис. Кратко и понятно…
В 1925-ом году на возмущение наркома юстиции Крыленко о беззаконных методах ЧК и предложение вершить дела через суд, Дзержинский ответил возмущённым отказом, ведь ЧК не правосудие осуществляет, а просто уничтожает политических врагов (в смысле, всех подряд)! Не раз протестовали против чекистского беззакония и другие наркомы — Красин и Чичерин. Но методы ВЧК прекрасно подходили под Ленинский тезис о диктатуре пролетариата и беспощадной борьбе с классовыми врагами.
Хотя иногда, самые вопиющие случаи доставали и Ильича. На одну из жалоб Ленин ответил Чичерину, что «паршивых чекистов» надо бы за это арестовать, привезти в Москву, а если сумеют подвести под расстрел «чекистскую сволочь» — он обязательно поддержит. Дзержинский сильно обижался на не жаловавшего его Ленина и ориентировался на Сталина, но тот его также не долюбливал, ставя в вину якобы поддержку Троцкого и готовящийся переворот силами ГПУ.
Вот что сказал Иосиф Виссарионович в роковом 37-ом: «Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог оставаться пассивным в чём-либо. Это был очень активный троцкист, и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось».
В том же 1937-ом году это выразилось в репрессиях в отношении бывших чекистов по обвинению в работе на польскую разведку. Вся личная гвардия Дзержинского была поставлена к стенке, открыто обвиняли и самого Феликса. Так что если бы он ранее не умер, то возможно был бы расстрелян своими же учениками. Закономерный итог.
картина «Дзержинский среди детей в трудовой коммуне»
Крепкий хозяйственник
У этого парадоксального человека есть и другая сторона. Совершенно все исследователи отмечают его феноменальную скромность, граничащую с аскезой. Кроме того, когда в самом начале образования ВЧК в его штат привлекали бывших царских полицейских, были и амнистии, и здравые директивы о недопущении излишнего насилия.
«Дзержинский был человеком великой взрывчатой страсти, — писал о нём Лев Троцкий. — По каждому вопросу, даже и второстепенному, он загорался, тонкие ноздри дрожали, глаза искрились, голос напрягался и нередко доходил до срыва. Он как бы всегда находился в состоянии высшей мобилизации. Бесследно растворялся в деле».
Из-за дефицита проверенных кадров, Дзержинскому поручали в том числе и восстановление железных дорог, борьбу с беспризорностью, а также народное хозяйство и индустриализацию. И на этих направлениях, он показал себя с самой лучшей стороны! Удивительно, но этот палач пылко защищал деревню, требовал оградить мужика от грабежа власти. Он убеждал коллег по партии, что на деревне держится вся страна. Но тщетно…
Дзержинский также настойчиво и яростно выступал против государственного монополизма и взвинчивания цен, вводя рыночные механизмы. Он жаловался в политбюро: «Цены не являются, как раньше, критерием для оценки, так как они определяются Госпланом «на кофейной гуще». Рынка же у нас нет». Феликс Эдмундович, в отличии от Ленина, даже предложил другую формулу нового формата страны: «советская власть плюс рынок».
Расцвет НЭПа пришёлся как раз на то время, когда экономикой руководил именно Дзержинский. Особенно много он сделал для обустройства быта и жизни беспризорников, спася многие сотни тысяч детей. Несомненно удивительное раздвоение личности, возможно, не поставь партия его во главе карательного ведомства, у нас была бы совсем другая история. Это к вопросу о роли личности…
Туда нам надо (?) или (!)
Москва, 1991 год, демонтаж памятника Дзержинскому — однажды москвичи уже решили, что-то изменилось?
Удивительно, что такие личности в нашей истории оставляют до такой степени противоречивые ощущения. То же можно сказать и о Берии: послевоенный подъем промышленности — во многом его заслуга, как и успехи атомной программы. Споры о роли Иосифа Сталина до сих пор бурлят и делят сограждан на два противных лагеря.
Всё это понятно, но одно дело спор ради спора, а другое — ВЕРНУТЬ памятник такому спорному деятелю! Не следует путать отрицательное отношение к сносу памятников, с их восстановлением — это разные вещи. Ведь установка памятника — это символ, декларация о намерениях, публичное заявление о ценностях транслируемых государством своим согражданам.
Я уже не говорю о загранице, мы сейчас похоже кинулись из одной крайности в другую и готовы новый «железный занавес» опустить на границах… Но о своих то гражданах думать надо? Мы им заявляем о поддержке методов большевистского ЧК? В этом государство теперь видит свои ориентиры, на это будут равняться силовые органы — станут опять карательными? Очень симптоматичный будет выбор.
Что особенно интересно, решать, станет ли памятник Дзержинскому новым символом страны или нет, будут только москвичи! Голосованием. Мы уже столько проходили этих голосований, что закрадываются сомнения в предрешенном исходе его итогов… может и ФСБ уже заодно переименуем, чтобы портреты Дзержинского, Ягоды и Берии на стенах смотрелись гармоничнее? Чего уж тянуть.
«Нам солнца не надо — нам партия светит, нам хлеба не надо — работу давай!» — у*а, това*ищи! Слава великому _______ (поставь нужное имя).
PS: По состоянию на сегодняшний день, решение не принято, результаты голосования благополучно затёрли информационной повесткой. Может оно и к лучшему? Не стоит «будить лихо, пока оно тихо». Переход от восторженности и всеобщей любви к массовым репрессиям, совершается очень быстро, почти мгновенно и пример бывшей Украины — тому яркое подтверждение. Пусть Феликс пока поскучает в запаснике…
Продолжение темы читайте в статье Секс и власть Лаврентия Берии.
Копирование текста, только с указанием имени автора и активной ссылкой на сайт — первоисточник: Великая Евразия.
Моё сообщество В Контакте — «Великая Евразия». Немного другая история…
Рекомендую к прочтению мою первую книгу «Вера наших предков. Неизвестные страницы«. Она издана в электронном виде изданием Ridero, поступила в продажу в магазины Ozon / Wildberries и AliExpress, где возможна услуга «печать по заказу».
